или Повесть о том, как российское хоровое искусство едва не понесло тяжёлую утрату
Клептоман: богатый вор
( Амброз Бирс. Словарь сатаны )
Всё преходяще, а музыка вечна
( Капитан Титоренко. В бой идут одни старики )
Предматчевый расклад:
19.00 - начало концерта в Музее музыкальной культуры имени Глинки.
17.30 - окончание моего рабочего дня.
Хроники:
Около пяти на работе возникает срочное дело, требующее беготни по мастерским и канцелярии. Получив за двадцать минут необходимые документы со всеми подписями да печатями, возвращаюсь в отдел. Дверь моего с коллегой - назовём его, скажем, М. - кабинета уже закрыта, ergo, коллега ушёл. Открываю, собираю все бумаги, которые завтрашним утром нужно будет отвезти партнёрам. Переобуваюсь в "чёрные концертные полуботинки" (с). Открываю шкаф, куда утром повесил ненужный - ибо тепло - пиджак. Шкаф пуст.
Суюсь в телефон в поисках номера коллеги М., но не обнаруживаю: после недавней пропажи коммуникатора свою телефонную базу я начал восстанавливать с самых необходимых телефонов, а так ли необходим номер человека, напротив которого и так сидишь каждый рабочий день? Выйдя в коридор, обнаруживаю, что начальница ещё не ушла. Спрашиваю номер, но безуспешно: её телефон обновился (по той же причине, только у неё вещи украли прямо из институтского кабинета) незадолго до моего. Начинаем обзванивать других сотрудников. Начальница в шоке - вторая за сравнительно недолгое время пропажа в отделе. Диагностируя окончательную победу маразма над коллегой М., звонит на вахту и предупреждает, чтобы из института не выпускали людей с чёрным пиджаком в руках. Время приближается к шести.
Тут самое время объяснить, а в чём, собственно, проблема. Вернуться домой в рубашке - не самое страшное в жизни, тем более в пиджаке остались всего лишь паспорт, никогда не проверяемый рабочий пропуск и ключи: сплошь возобновляемые ресурсы. Но: Музей музыкальной культуры! Наш хор должен петь в концерте в органном зале, и появление на сцене среди людей в униформенных чёрных пиджаках негодяя в одной рубашке наверняка будет воспринято как вызов общественному вкусу. Не петь - исключено: тогда состав партии теноров был бы редуцирован до одного (1) человека, то есть партия перестала бы быть таковой. Раздевать зрителей тоже как-то неудобно. Да и перспектива устраивать марш-бросок до Маяковки с последующим обтеканием от жары не сильно прельщала.
И вот когда градус начальницы (я, как ни странно, не дёргался) подходил к точке кипения, звонит её телефон. Коллега М. Договориваемся о месте встречи. Через десять минут пиджак у меня. На концерт успел, спели нормально.
А в процессе обмена военнопленными выдачи пиджака выслушал из первых уст историю коллеги М.:
- Слушай, ну я вообще ничего не понимаю. Чёрт возьми, как?... Ты как ходишь? Через Лубянку? Я тоже, только иду до площади Революции. И вот спускаюсь на Лубянке в переход и чувствую - жарковато. Снимаю пиджак. И с ужасом обнаруживаю под ним ещё один. У нас в комнате вроде никто, кроме нас, не раздевается, значит, твой. Но как я мог его надеть? Не понимаю. И главное, они же в разных местах были: твой в шкафу висел, мой - на стуле. Совершенно не понимаю, как это могло произойти. Видно, и впрямь маразм.
- Ладно, нет худа без добра. Гляньте при случае, может, найдутся вещи, пропавшие зимой у начальницы, - всё, что я смог ему ответить.