Тед Хьюз. Из "Трёх легенд"

Тед Хьюз. Из "Трёх легенд" II Камень спал Безмерно крепким сном. Камень спал, и корни дуба Казались снами глупых людоедов. Камень спал, хоть городская суматоха Охотилась за ним, и он не мог пошевелиться. Камень спал, хотя люди гремели Железом у его дверей. Камень спал, хотя небо пыталось Взломать его двери льдом. Хотя ветер, комар ненасытный, Всё кусал и кусал. Но время качало камень, пело ему колыбельную. Время его никому не отдаст. Камень спал. Внезапно камень распахнул глаза. Ворон щурился на мир. III Чернота проглотила солнце – Любила его, злорадствовала, ликовала, Закрывала ему глаза. Чернота захватила деревья – хоть и живые, Они возвышались во мраке Кладбищенскими статуями. Чернота захватила ручей – он бежал торопливо, Но весь чёрный, как кровь, Заключённая в сердце. Чернота захватила коньки крыш. Захватила дороги, холмы, Дно озёр, мошкару под листвой. Солнце засияло, чернота взорвалась словно шарик, И листья затрепетали, оказавшись В ужасном свете. Тени травинок глубоко впечатались В кожу Страшного суда Вселенной. Обычный рассвет. Он пробирался Под скрещенными копьями росы Под схваткой крови и цветов У Ворона расширились зрачки Как герб на изодранном знамени Как зрачок Адама Выдернутого рукой за волосы из глины.

Ted Hughes. From 'Three Legends' II How deeply the stone slept There can be no measurement. The stone slept, and the roots of the oak Were a brief dream of silly ogres. The stone slept, though towers through a maze of cities Hunted it in its sleep and it could not move. The stone slept, though men thundered At its doors with iron. Though heaven prised At its doors with ice. Though the wind, insatiable mosquito, Fed at it. But time rocked it, sang to it. Time would not surrender the stone. The stone slept. Suddenly the stone opened its eyes. Crow blinked at the world. III Black had swallowed the sun – Loved it, gloated, delighted, Closed its eyes. Black held the trees, though they lived, They were like cemetery statues In an eclipse. Black held the stream, it ran vividly But black as the blood In the locks of the heart. Black held the house-ridges. It held the roads, the hills, The floors of lakes, the flies under the leaves. The sun blazed, black has burst like a balloon, And the leaves trembled, discovered In appalling light. Shadows of grass-heads deepened engraved On the doomsday skin Of the Universe. Ordinary dawn. And crouching Among the hurtling spears of the dew The collision of flowers and blood The crow's eye widened Like an emblem on a tattered banner Like the eye of Adam When a hand jerked him out of clay, by the hair.

[Первая из трёх "легенд" открывает вышедшую в 1970 году в издательстве Faber and Faber книгу "Ворон. Из жизни и песен Ворона" (Ted Hughes. Crow. From the Life and Songs of the Crow) и названа там "Две легенды" (цитирую по: Ted Hughes. Collected Poems. Faber and Faber, 2003, p.1253) - прим.перев.]