Дмитрий Мельников. Проклята и забыта

http://huronian.livejournal.com/107057.html






Проклята и забыта,
как ввинченные в скафандры,
летящие вниз с орбиты,
мертвые космонавты,

ночью на новой риге,
словно сухой картон,
гиперзвезда Ригель
шкрабает о бетон,

и словно ее не было,
к ней небо глухонемо,
и у неба в глазу – небула,
белая, как бельмо.

Портрет гения

Только что закончил весьма черновой вариант перевода спора Гавриила и Сатаны из Потерянного рая. Он настолько черновой, что имеет все шансы не успеть стать беловым до завершения несчастного конкурса переводов, для которого изначально предназначался. Впрочем, учитывая, что модераторы конкурса вот уже вторые сутки никак не решатся выложить для оценок предыдущую работу (малюсенький отрывок из той же четвёртой книги, где Прародитель Зла наблюдает за кратковременным отдыхом Первой Четы от обставляющих её жизнь запретов), видимо, можно и не торопиться, ибо труд сей будет сочтён не иначе как пропагандой сатанизма и нарушением исконно русских ценностей, насаждаемых ныне РПЦ в государстве российском. Но - и (тут я надолго задумался... бог? чёрт? дедушка Рейган?) ... с ними! Ибо дело, как выяснилось, вовсе ни в каком не в конкурсе. А дело в том, что старина Мильтон оказался абсолютно гениальнейшим гением. К сожалению, я прочитал его основные вещи прискорбно рано (то ли в старших классах, то ли в самом начале института), и мой изрядно зашоренный и закрепощённый ум просто не мог полностью воспринять всей грандиозности авторского пера. Но вот теперь, когда меня подтолкнули к нему несколько строчек, к месту процитированных в Сатанинских стихах, кажется, настал час переоткрытия. Меня уже подмывает заняться всей четвёртой книгой, а там, если хватит пороху, и дальше пойти. Восхитительная прелесть Мильтона в том, что он с неслыханной внутренней свободой предоставляет мысленную кафедру всем протагонистам описываемых им библейских событий. Причём главное - соблюдаемый им при этом принцип честной игры, на что отваживался мало кто из других авторов: следующим, видимо, стал - почти через три столетия - Михаил Афанасьевич Булгаков. Хорошо, что рукописи не горят.