Двадцать четвёртый том БСЭ

[mr_stapleton]

Разговор за вечерним чаем зашёл о том, кто-что-как любил читать в детстве. Оля вспомила, как предки насильно отрывали её от книжек. Мне хвастать было особо нечем, ибо читать-то я, конечно, читал (ну раз уж научился, надо было, ясное дело, практиковаться), но без фанатизма - почти никаких фонариков под одеялом.
Вспомнил, что первой моей по-настоящему любимой книжкой стал прочитанный в восемь лет сборник научной фантастики, а в нём любимой вещью - последняя: повесть Владимира Михановского Фиалка ("Вместо подписи прилагаю фиалку. Надеюсь, она напомнит Вам как о красоте, так и о бренности всего живого"). Кстати, за прошедшие тридцать пять лет не встречал больше ни одного его произведения. Интересно, кто-нибудь кроме меня и автора - если он жив, конечно, дай бог ему здоровья [ википедия уверяет - жив! ] - помнит этот гениальный опус про великого физика-мистификатора Гуго Ленца?

Да и вообще сборник был замечательный. Азимовская Ловушка для простаков (с гениальным, по моему тогдашнему разумению, началом - цитирую, как и остальное, по памяти: "Капитану Фолленби всё было нипочём. Так он привык о себе думать. А совершать рейсы по заданию правительства ему случалось и раньше") о планете, опасно богатой бериллием. Рассказ Абрамовых ("Я ушёл после матча на Кубок чемпионов, выигранного "Спартаком", но уже в переигровке, без меня. Мой же матч мы проиграли. И я ушёл"). Очерк Ефремова Космос и палеонтология о пустыне Наска и носатом пришельце Сирано де Бержераке...
После фантастики настала очередь научно-популярной литературы и энциклопедий. И вот тут-то начались забавы.

Мои родители в семидесятых покупали Большую Советскую Энциклопедию. В какой-то момент я заметил, что после двадцать третьего тома (Сафлор-Соан) следующий не появлялся как-то уж очень долго. А когда появился, оказался сразу двадцать пятым (Струнино-Тихорецк). Загадку о пропавшем двадцать четвёртом я и решил загадать Оле. Она героически морщила лоб, но в конце концов капитулировала.
Поколению, взрослевшему в восьмидесятые, уже не помогает даже примерный анализ (естественно, с позиций сегодняшнего дня) возможной закавыки. Ну что такое жуткое могло затесаться между собакой и струной, кроме собаки Баскервилей?

А ларчик просто открывался.
Дело в том, что псевдоним Иосифа Виссарионовича Джугашвили тогда был практически запрещённым словом. А уж о том, чтобы выпустить том энциклопедии со статьёй о Сталине в свободную продажу, и речи быть не могло. В то же время вообще не включать генералиссимуса в издание стыдливо сочли неправильным. Ведь великий роман Александра Чаковского Победа уже несколько лет как увидел свет...
И напрасно я упрашивал маму, уезжавшую переводить на какую-то конференцию в Тбилиси, привезти мне оттуда фото товарища Сталина, мода на которого расцветала среди тогдашних старшеклассников. Отказалась. Не привезла. И хорошо.

Весело жилось у нас в Советском Союзе. При всех потугах нынешней пропаганды такое искривление мозгов уже и представить-то не очень получается.