Лыжи, 50 километров. Россия

Именно так - хотя состязания индивидуальные. Легков и Вылегжанин всю дорогу бежали в первых рядах лидирующей группы, Черноусов - чуть поглубже. Обычно критичной становится последняя пятёрка, но тут дождались последнего километра. Александр Легков рванул первым, Максим Вылегжанин за ним, а перед Ильёй Черноусовым болтался норвежец Мартин Сундбю. И Илья прошёл его на выходе на финишную прямую, а на ленточке они с Максимом выдёргивали лыжи вперёд для фотофиниша. Легков - чемпион! Трое на пьедестале!!!!

Джон Мильтон. Потерянный рай. II, 746-814

Ответила ему Стражница Ада:
"Ты что, меня забыл, и я тебе
Уже противна? А считал красоткой
В Раю, когда в собранье, на глазах
Всех серафимов, что с тобою вместе [ 750 ]
Пытались свергнуть райского царя,
Тебя вдруг боль внезапная пронзила,
Твой взгляд померк, и закружилось всё
Во мгле, и пламя с головы срывалось,
И тут отверстье распахнулось слева, [ 755 ]
Тебе подобно красотой и формой,
И вышла я с оружием, сияя,
Из головы твоей. Все изумились
В Раю, но поначалу испугались,
Грехом меня назвали и сочли [ 760 ]
Дурным знаменьем; но, узнав поближе,
Мои простые чары полюбили
Упрямцы - вот хоть ты, кто часто видел
Во мне свой идеальный образ, сам
Влюбился; и настолько счастлив был [ 765 ]
Со мною тайно, что моя утроба
Потяжелела. Началась война,
Рай полем боя стал, и победил
(А кто ж ещё?) наш Всемогущий Враг,
А нам досталось пораженье, путь [ 770 ]
Сквозь Эмпиреи. Падали вы все,
Вниз головою сброшенные в Ад,
Вот в эту бездну. С вами я летела,
И в это время мне надёжный ключ
Вручили, наказав ворота эти [ 775 ]
Навеки запереть, чтоб не прошёл
Никто, коль не открою. Я сидела
Одна, в раздумьях, но недолго: пузо,
Что ты оставил мне, росло всё больше,
И шевелилось, издавая звуки. [ 780 ]
И вот твой жуткий сын единородный,
Вот этот отпрыск путь пробил жестоко
В моём нутре, меня скрутило болью,
И покорёжена с тех пор я снизу;
Но порождённый мной самою враг [ 785 ]
Уже спешил, оружьем потрясая,
Уничтожать. Я закричала: "Смерть!"
Сотрясся ад, услышав злое имя,
Из всех пещер неслось обратно: "Смерть!"
Я побежала, он за мной (скорее [ 790 ]
От похоти, чем гнева), и, догнав,
Мной, матерью, он овладел постыдно
И, заключив в кошмарные объятья,
Насильем породил чудовищ этих,
Что бесконечным криком окружают [ 795 ]
Меня, как видишь, каждый час зачаты
И рождены, с сочувствием безмерным
Ко мне: ведь в их родившую утробу
Они приходят снова - выть и есть
Меня, их пищу; а наевшись, вновь [ 800 ]
Меня пугают, окружая страхом:
Нет мне ни отдыха, ни передышки.
Передо мной сидит угрюмый враг -
Смерть, сын мой, направляющий их всех;
Съедят меня, родителя, ведь пищи [ 805 ]
Другой им нет; но знает он, что мой
Конец - ему конец; и знает: я -
Горький кусок, ему отрава, где бы
Он ни был: так судило Провиденье.
Но ты, отец, беги, предупреждаю, [ 810 ]
От смертных стрел его, и не надейся
Уйти живым из этих прытких рук,
Пусть и смягчённых небом: их удары
Лишь царь небес способен пережить".

*

John Milton. Paradise Lost. II, 746-814

T' whom thus the Portress of Hell Gate reply'd;
Hast thou forgot me then, and do I seem
Now in thine eye so foul, once deemd so fair
In Heav'n, when at th' Assembly, and in sight
Of all the Seraphim with thee combin'd [ 750 ]
In bold conspiracy against Heav'ns King,
All on a sudden miserable pain
Surprisd thee, dim thine eyes, and dizzie swumm
In darkness, while thy head flames thick and fast
Threw forth, till on the left side op'ning wide, [ 755 ]
Likest to thee in shape and count'nance bright,
Then shining Heav'nly fair, a Goddess arm'd
Out of thy head I sprung; amazement seis'd
All th' Host of Heav'n back they recoild affraid
At first, and call'd me Sin, and for a Sign [ 760 ]
Portentous held me; but familiar grown,
I pleas'd, and with attractive graces won
The most averse, thee chiefly, who full oft
Thy self in me thy perfect image viewing
Becam'st enamour'd, and such joy thou took'st [ 765 ]
With me in secret, that my womb conceiv'd
A growing burden. Mean while Warr arose,
And fields were fought in Heav'n; wherein remaind
(For what could else) to our Almighty Foe
Cleer Victory, to our part loss and rout [ 770 ]
Through all the Empyrean: down they fell
Driv'n headlong from the Pitch of Heaven, down
Into this Deep, and in the general fall
I also; at which time this powerful Key
Into my hand was giv'n, with charge to keep [ 755 ]
These Gates for ever shut, which none can pass
Without my op'ning. Pensive here I sat
Alone, but long I sat not, till my womb
Pregnant by thee, and now excessive grown
Prodigious motion felt and rueful throes. [ 780 ]
At last this odious offspring whom thou seest
Thine own begotten, breaking violent way
Tore through my entrails, that with fear and pain
Distorted, all my nether shape thus grew
Transform'd: but he my inbred enemie [ 785 ]
Forth issu'd, brandishing his fatal Dart
Made to destroy: I fled, and cry'd out Death;
Hell trembl'd at the hideous Name, and sigh'd
From all her Caves, and back resounded Death.
I fled, but he pursu'd (though more, it seems, [ 790 ]
Inflam'd with lust then rage) and swifter far,
Mee overtook his mother all dismaid,
And in embraces forcible and foule
Ingendring with me, of that rape begot
These yelling Monsters that with ceasless cry [ 795 ]
Surround me, as thou sawst, hourly conceiv'd
And hourly born, with sorrow infinite
To me, for when they list into the womb
That bred them they return, and howle and gnaw
My Bowels, thir repast; then bursting forth [ 800 ]
A fresh with conscious terrours vex me round,
That rest or intermission none I find.
Before mine eyes in opposition sits
Grim Death my Son and foe, who sets them on,
And me his Parent would full soon devour [ 805 ]
For want of other prey, but that he knows
His end with mine involvd; and knows that I
Should prove a bitter Morsel, and his bane,
Whenever that shall be; so Fate pronounc'd.
But thou O Father, I forewarn thee, shun [ 810 ]
His deadly arrow; neither vainly hope
To be invulnerable in those bright Arms,
Though temper'd heav'nly, for that mortal dint,
Save he who reigns above, none can resist.