mr_stapleton | Entries tagged with hughes

О малокровка, скрывающаяся от гор в горах,
Раненая звёздами и истекающая тенями,
Поедающая целебную землю.

О слабая кровь, мелкая бескостная мелкая бескожная,
Пашущая скелетом коноплянки,
Пожинающая ветер и обмолачивающая камни.

О слабая кровь, барабанящая в коровий череп,
Пляшущая на ножках мошкары
С носом слона с хвостом крокодила.

Выросшая столь мудрой выросшая столь грозной
Сосущая заплесневелые сиськи смерти.

Сядь мне на палец, спой мне на ухо, о малокровка.

( Ted Highes. Littleblood )

I. БЕГСТВО ОТ ВЕЧНОСТИ

Человек без лица бежал по земле
Без глаз без рта гололицый бежал

Он знал что бежит по камням смерти
Он знал что он призрак вот и всё что он знал.

Чувствуя под камнями миллионы лет
Он нашёл слизняка
но в него ударила молния
Он дымился выжженным нимбом в онемевшей ладони.

Чувствуя под камнями миллионы лет
Он нашёл форель
но ударил белый жаркий мороз
Из дыма звезды рыба замёрзла кристаллами.

Чувствуя под камнями миллионы лет
Он нашёл мышь
но выдох времени
Рассыпал её в крошки под костяшками пальцев.

Он нашёл острый камень пробил дыры в своём лице
Через кровь и боль смотрел на землю.

Он пробил ещё глубже и сквозь кровь и боль
Визжал на молнию, на мороз и на время.

Затем, лёжа средь костей на кладбищенской земле,
Он увидел женщину, певшую животом.

Он отдал ей глаза и рот в обмен на песню.
Она заплакала кровью, она закричала от боли.

Боль и кровь были жизнью. Но человек рассмеялся –

Песня того стоила.

Женщина почувствовала себя обманутой.

II. КАК ВОДА НАЧАЛА ИГРАТЬ

Вода хотела жить
Она пошла к солнцу она вернулась рыдая
Вода хотела жить
Она пошла к деревьям те жгли она вернулась рыдая
Они гнили она вернулась рыдая
Вода хотела жить
Она пошла к цветам те пожухли она вернулась рыдая
Она хотела жить
Пошла к утробе встретила кровь
Вернулась рыдая
Пошла к утробе встретила нож
Вернулась рыдая
Пошла к утробе встретила похоть испорченность
Она вернулась рыдая хотела умереть

Она пошла к времени вернулась сквозь дверь из камня
Вернулась рыдая
Пошла сквозь космос искать ничто
Она вернулась рыдая хотела умереть

Пока рыдания не закончились

Она лежала на самом дне

Совершенно измочаленная совершенно чистая

( Ted Hughes. Two Eskimo Songs )

"О листья, – Ворон пел, дрожа, – О листья –"

Прикосновение края листа к его глотке
Гильотинировало дальнейшие комментарии.

Тем не менее
Он продолжал безмолвно взирать на листья

Сквозь голову бога, которую быстренько заменили.

( Ted Hughes. Glimpse )

Змей в саду,
Пусть даже не был Богом,
Был биением,
Током Адамовой крови.

Кровь тела Адама,
Что текла в Еву,
Была чем-то вечным, что
Адам называл любовью.

Кровь тела Евы,
Что текла из её утробы –
Привязанная к кресту,
Не имела имени.

Ничего другого не было.
Бессмертная любовь
Сбрасывает миллионы лиц
И измученную кожу,

Чтоб та висела пустым чулком.
А страдания по-прежнему
Не омрачают ни сад,
Ни песню Змея.

( Ted Hughes. Snake Hymn )

Выше – знакомые губы, деликатно опущенные.
Ниже – борода между бёдрами.

Выше – бровь её, чудная шкатулка бриллиантов.
Ниже – живот с кровавым узелком.

Выше – нахмуренные брови.
Ниже – часовая бомба будущего.

Выше – её идеальные зубы с намёком на клыки в углу рта.
Ниже – жернова двух миров.

Выше – слово и вздох.
Ниже – сгустки крови и дети.

Выше – лицо в форме идеального сердца.
Ниже – изодранное лицо сердца.

( Ted Hughes. Fragment of an Ancient Tablet )

Шустрому Ворону приходилось опасаться
За глаза свои – две капли росы.
Камень, защитник земного шара, летел прямо в него.

Нет смысла описывать битву,
В ходе которой камень бестолково стучался,
А Ворон становился всё шустрее.

Тесная возбуждённая арена космоса
Приветствовала гладиаторов эон за эоном.
Отзвуки их битвы всё ещё слышны.

Но тщетно летавший камень обратился в пыль,
А Ворон стал монстром – стоит ему моргнуть,
Как весь мир дрожит от страха.

И поныне ни разу не убитый
Беспомощно каркает
И только что рождён.

( Ted Hughes. Crow and Stone )

Жил-был человек, и был он сильнейшим
Из сильных.
Он скрежетал зубами словно скалами.
Хотя его тело стремилось наружу как поток со скалы
Вливаясь дымом в глубокую глотку
Он прибил там себя гвоздями из ничего

Все женщины в мире не могли его сдвинуть
Они приходили с искаженными камнем ртами
Они приходили и солили своими слезами его раны от гвоздей
Лишь добавляя горечь
К его напряжению
Он бросил ради них свою улыбку свою гримасу
На глядящем вверх лице тела лежащего лицом вниз
Неприступный как мертвец

Его сандалии не могли его сдвинуть они высовывали язычки
И гнили там где он крепился
Все мужчины в мире не могли его сдвинуть
Они надвигались на него своими тенями и тихими звуками
Их доводы приносили облегчение
Словно цветы вереска
Его пояс не выдержал осады – он лопнул
И упал разорванным
Он ухмыльнулся
Хор маленьких детишек пришёл чтобы сдвинуть его
Но он глянул на них уголками глаз
Поверх своей ухмылки
И они навсегда утратили смелость
Дубовые леса приходили и уходили на крыле ястреба
Горы вздымались и опадали
Он лежал распятый во всей своей силе
На земле
Ухмыляясь солнцу
Сквозь щёлочки глаз
И луне
И всем атрибутам рая
Сквозь швы лица своего
Струнами губ своих
Ухмыляясь сквозь атомы и распад их
Ухмыляясь в черноту
В звенящее ничто
Сквозь кости зубов

Порой с закрытыми глазами

В бесчувственном испытании силы.

( Ted Hughes. The Contender )

Итак, Ворон нашёл Протея – от того на солнце шёл пар –
Вонявшего водорослями с морского дна
Словно пробка из земного слива.
Тот лежал, его подташнивало.

Ворон напрягся и упёрся пятками –

И был там знаменитый вздувшийся Ахилл – но он держал его
Пищевод глазастой акулы – но он держал его
Клубок извивающихся мамб – но он держал его

Был там оголённый электропровод 2000 вольт –
Он стоял в сторонке, глядя на своё синеющее тело
И держал и держал его

Вопящую женщину он ухватил за горло –
И держал её

Оторвавшийся руль скакал к краю скалы –
Он держал его

Сундук с драгоценностями затягивало в чёрную бездну – он держал его

Лодыжка взлетающего яростного ангела – он держал её

Горячее бьющееся сердце Христа – он держал его

Земля сжалась до размеров ручной гранаты

И он держал её он держал её и держал её и

БАХ!

Его разнесло в прах.

( Ted Hughes. Truth Kills Everybody )

Он пробовал игнорировать море
Но оно было больше жизни и больше смерти.

Он пробовал говорить с морем
Но мозг его раскалывался а глаза слезились как от открытого огня.

Он пробовал любить море
Но оно отпихнуло его – как отпихивает мёртвая вещь.

Он пробовал ненавидеть море
Но тут же почувствовал себя кроличьим помётом на обветренной скале.

Он пробовал оказаться в одном мире с морем
Но лёгким его не хватало ёмкости

И бодрая кровь его отскочила от моря
Словно капля воды от горячей печки.

В конце концов

Он отвернулся и зашагал прочь от моря

Ведь распятый не может двигаться.

( Ted Hughes. Crow and the Sea )

Трава встаёт лагерем, пучками,
С пиками и флагами, в вечерних сумерках.

Приходит призрак
С боязливыми рёбрами танка
Сжатого до влажной картонной коробки,
И вся команда скалится в улыбках
Словно со свадебной фотографии
Обугленной, с чёрными краями, во влажном пепле –

Дрожат мои тонкие подошвы,
А мимо с жутким блеском летит сернистая молния.
И люди пробегают мимо, кашляя и спотыкаясь.
(Картинка размыта, ведь даже глаз дрожит)
Деревья кашляют и трясутся,
Огромные ящерицы скачут, высоко подняв головы,
И лошади вырываются на волю.
Земля трескается между пучками
Под моими ногами, словно пытающийся заговорить рот,
Погребальное сердце и кишки земного шара
Пытаются заговорить вопреки гравитации,
Ещё тёплый замерший мозг только что умершего бога
Пытается заговорить
Вопреки истончающей смерти,
Избитая, окровавленная, отнятая от тела голова планеты
Пытается заговорить,
Отрубленная до рождения,
Укатившая в космос, с разбитым ртом
И всё ещё шевелящимся языком, пытается
Найти мать среди звёзд и кровавых брызг,
Пытается кричать –
И голос дрозда, сидящего на сливе,
Всё дрожит и дрожит.

И сам я призрак. Призрак генерала,
Застывший за шахматной доской.
Прошла тысяча лет, пока
Я двинул одну фигуру.

Закат ждёт.

Пики и флаги ждут.

( Ted Hughes. Crow Paints Himself into a Chinese Mural )

Итак, в день седьмой
Змей отдыхал от трудов.
Бог явился к нему и сказал:
"Я придумал новую игру".

Змей удивлённо уставился
На незваного гостя.
Бог объяснил: "Видишь яблоко?
Я сжимаю его, и глянь – сидр!"

Змей сделал добрый глоток
И свернулся знаком вопроса.
Глотнув, Адам сказал: "Будь моим богом",
Ева глотнула и раздвинула ноги,

Позвала опупевшего змея
И поддала ему жару.
Бог побежал рассказать всё Адаму,
Тот в пьяной ярости решил повеситься в саду.

Змей хотел объясниться, кричал: "Постойте!",
Но язык заплетался от выпивки,
А Ева с криком "Насилуют! Насилуют!"
Стала топтать его голову.

Теперь, стоит змею появиться, она вопит
"Вот он опять! Спасите! Помогите!",
Адам лупит его стулом по голове,
Бог приговаривает "Как славно",

И всё летит в тартарары.

( Ted Hughes. Apple Tragedy )

Болезнь не могла его вытошнить.

Мир разматывался клубком шерсти,
Конец нитки зацепился за его палец.

Решил принять смерть, но что бы
Ни попадало в его засаду,
Всегда оказывалось собственным телом.

Где тот некто, под кем я сижу?

Он нырял, путешествовал, бросал вызов, карабкался – наконец,
Сияя кончиками волос, повстречал страх.

Глаза его закрылись от шока, отказываясь смотреть.

Он ударил со всей силы. Почувствовал удар.

Упал, устрашён.

( Ted Hughes. Crow Sickened )

Когда Бог расколошматил Ворона
Он создал золото
Когда Бог поджарил Ворона на солнце
Он создал алмаз
Когда Бог раздавил Ворона под грузом
Он создал спирт
Когда Бог разорвал Ворона на части
Он создал деньги
Когда Бог надул Ворона
Он создал день
Когда Бог подвесил Ворона на дереве
Он создал фрукт
Когда Бог закопал Ворона в землю
Он создал человека
Когда Бог попробовал разрубить Ворона пополам
Он создал женщину
Когда Бог сказал "Ворон, ты победил"
Он создал Искупителя.

Когда Бог в отчаянии отступился
Ворон заточил свой клюв и взялся за двоих воров.

( Ted Hughes. Crow's Song of Himself )

Однажды жил-был человек
Почти человек

Он как-то не очень мог видеть
Как-то не очень мог слышать
Не очень мог думать
Его тело как-то немножечко
Было прерывистым

Он мог видеть хлеб который резал
Мог видеть буквы слов которые читал
Мог видеть морщины на руках на которые смотрел
Или глаз человека
Или ухо, ногу, другую ногу
Но как-то он не очень мог видеть

Тем не менее Большой Каньон разверзся для него
Словно хирургическая операция
Но как-то у него там оказалось только пол-лица
И как-то ног его там не было
И хоть кто-то говорил он не мог слышать
Хотя к счастью его камера работала отлично
Морское дно забыло о скромности
И показало своих самых тайных рыб
Он глядел он пытался почувствовать
Но руки его в нужный момент стали смешными копытцами
И хоть глаза его работали
Полголовы его стало медузой, ничто не контачило
И фотоснимки выходили размытыми
Огромный боевой корабль с грохотом развалился пополам
Словно приглашая его взглянуть
Землетрясение обрушило город на сограждан
Как раз перед тем как он пришёл
С резиновым глазом и заводным ухом
И прелестнейшие девушки
Клали головы на его подушку высматривая его
Но глаза его глядели куда-то не туда
Он смеялся шептал но как-то не мог слышать
Он хватался но пальцы его как-то не могли держать
Он был каким-то смоляным чучелком
Как-то кто-то налил его мозги в бутылку
Как-то он уже слишком опоздал
И стал грудой кусочков под одеялом
И когда морское чудовище вылезло и уставилось на шлюпку
Глаза его как-то не смогли моргнуть
И когда он увидел разрубленную топором голову
Пустой взгляд как-то заглотнул всё его лицо
Как раз в критический момент
Затем выплюнул его целиком
Будто ничего не случилось

Так что он просто шёл и ел что мог
И делал что мог
Хватал что мог
Видел что мог

А затем сел писать автобиографию

Но руки его почему-то стали просто палочками
Живот стал старой цепочкой для часов
Ноги стали парой старых открыток
Голова стала разбитым оконным стеклом

"Сдаюсь", – сказал он. И сдался.

Творение вновь не удалось.

( Ted Hughes. A Bedtime Story )

Когда Богу осточертел человек,
И Он обратил свои взоры к Небу,
А человеку осточертел Бог,
И он обратил свои взоры к Еве,
Казалось, что всё разваливается.

Но Ворон Ворон
Ворон сколотил всё заново,
Прибил Небеса к земле –

И человек закричал голосом Бога.
А из Бога потекла человечья кровь.

Затем точка сборки Неба и земли треснула,
Стала вонять гангреной –
Подобный ужас не искупить.

Агония не слабела.

Человек не мог быть человеком, а Бог – Богом.

Агония

Усиливалась.

Ворон

Ухмыльнулся

И каркнул: "Это моё Творение",

Размахивая собой как чёрным флагом.

( Ted Hughes. Crow Blacker than Ever )

Когда пациент, пылающий от боли,
Внезапно бледнеет,
Ворон издаёт звук, подозрительно похожий на смех.

Видя, как ночной город на синем горбу горизонта
Трясёт свой бубен,
Он хохочет до слёз.

Вспоминая раскрашенные маски и лопающиеся шарики
Умерших от укола,
Он беспомощно катается по земле.

И видит он вдали свою ногу и задыхается и
Держится за ноющие бока –
Мучения почти невыносимы.

Один его глаз тонет в черепе, мелкий как шпилька,
Другой открывает огромное блюдо зрачков,
Височные вены раздуваются, каждая с голову месячного младенца,
Пятки раздваиваются спереди,
Губы поднимаются над скулами, сердце и печень взмывают к горлу,
Кровь хлещет фонтаном из темечка –

Так в этом мире не бывает.

На волосок от мира

(С приклеенным на место выпученным лицом
Подключёнными к глазницам глазами мертвеца
Ввинченным под рёбра сердцем мертвеца
Пришитыми обратно разодранными кишками
Накрытыми стальным кожухом разбитыми мозгами)

Он делает шаг вперёд,
ещё шаг,
ещё шаг –

( Ted Hughes. Crow's Battle Fury )

Ворон был настолько чернее
Лунной тени,
Что на нём были звёзды.

Он был чернее
Любого негра,
Как негритянский зрачок.

И даже, подобно солнцу,
Чернее
Любой слепоты.

( Ted Hughes. Crowcolour )

Жил-был человек
Взявший солнце в одну руку, лист в другую –
Проскочившая искра сожгла его имя.
Тогда он взял лавандовый мешочек с предками под одну руку
А вертлявую собаку под другую –
Мелькнувшая искра мгновенно расплавила его взгляд на вещи
И оставила чёрную дырку на месте его чувства времени.
Тогда он взял битву при Сомме в одну руку
А таблетку снотворного в другую –
Возгоревшаяся искра взорвала клапаны его смеха.
Тогда он взял череп убитого человеком коня в одну руку
И счастливый коренной зуб малыша в другую –
Ударившая искра выжгла его сентиментальность.
Тогда он опёрся рукой на могильный камень
Держа в другой весёлого роджера –
Грянувшая искра укрыла его Игуаной.
Тогда он оставил в одной руке полевую мышь
А другой ухватил Относительность –
Пробившая искра выдолбила его словарный запас.
Тогда одной рукой он поймал девичий смех – всё что было –
Другой – семилетний медовый месяц – всё что помнил –
Пронёсшаяся искра закоксовала его гонады.
Тогда в одну руку он взял притворившегося мёртвым паука
А другой дотянулся до библии –
Громовая искра выбелила ему виски.

Тогда он взял первый чих новорождённого в одну руку
А смертный холод в другую
И позволил искре сжечь себя в пепел.

Так улыбка, какую даже Леонардо
Не смог бы себе представить,
Растаяла в воздухе, оставив груды смеха,
Воплей, благоразумия, неосторожности и прочего.

( Ted Hughes. Crow Improvises )

Милая мама, с днём рождения!
Ты у меня самая замечательная!
Надеюсь, я не такой ужасный сын, как герой Хьюза :)
Крепко целую и обнимаю!
Саша

Жил-был человек,
Что никак не мог избавиться от матери,
Словно был её главной колотушкой.
И долбил он её и рубил он её
Числами, уравнениями и законами,
Что изобрёл он и нарёк истиной.
Он расследовал, предъявил обвинение
И наказал её, как Толстой,
Запрещая, вопя, проклиная,
Кидаясь на неё с ножом,
Уничтожая её отвращением,
Бульдозерами и моющими средствами,
Конфискациями и центральным отоплением,
Винтовками, виски и скучными снами.

Со всеми детьми на руках, рыдая как призрак,
Она умерла.

Его голова отлетела как лист.

( Ted Hughes. Revenge Fable )

Current Mood: jubilant

Родившись в шуме древнейшего леса,
Она прошла сквозь облака третьим светом
И пронзила кожу земли

Она окружила землю
Словно поднятый лук
Разрезающей волны подлодки
Касаясь ив, задевая верхушки вязов
Ожидая удобного случая

Но люди подготовились
И встретили её
Улыбками из-под козырьков, зеркалами рикошетов
Улыбками, срывавшими кости
И улыбками, убегавшими с кровью во рту
И улыбками, оставлявшими яд в укромном месте
Или скрючившимися
Прикрывая отход

Но улыбка была столь огромна, что обошла всех
Столь мала, что проскользнула между атомами
Так что сталь отворилась со скрипом
Как выжатый кролик, кожи будто и не было
А мостовые и воздух и свет
Сдерживали бьющую кровь
Не лучше бумажного пакета
Люди бегали перевязанные
И мир стал сквозящей прорехой
Всё творение
Превратилось в разбитую протёкшую трубку

А тут ещё глаз несчастливца
Пронзённый под самой бровью
Расширяющийся от тьмы позади
Что становилась всё шире, темнее
Словно душа бездействовала

И в тот самый миг прибыла улыбка

И толпа, пытаясь поймать отблеск души человеческой
Обнажённой до пределов стыда,
Встретила эту улыбку
Что проросла сквозь выдранные корни
Касаясь губ, меняя глаза
И на мгновение
Залечивая всё

Прежде чем умчаться через всю землю.

( Ted Hughes. The Smile )

Current Mood: спасибо всем за труд в субботу

Profile

mr_stapleton

Les boulons éclectiques [родственный сайт]

June 2016

S	M	T	W	T	F	S
			1	2	3	4
5	6	7	8	9	10	11
12	13	14	15	16	17	18
19	20	21	22	23	24	25
26	27	28	29	30

Syndicate

Page Summary

Тед Хьюз. Малокровка
Тед Хьюз. Две эскимосские песни
Тед Хьюз. Взгляд мельком
Тед Хьюз. Гимн Змея
Тед Хьюз. Фрагмент древней плиты
Тед Хьюз. Ворон и камень
Тед Хьюз. Претендент
Тед Хьюз. Правда убивает всех
Тед Хьюз. Ворон и море
Тед Хьюз. Ворон рисует себя в китайской фреске
Тед Хьюз. Яблочная трагедия
Тед Хьюз. Ворона стошнило
Тед Хьюз. Песнь Ворона о самом себе
Тед Хьюз. Сказка на ночь
Тед Хьюз. Ворон чёрен как никогда
Тед Хьюз. Боевая ярость Ворона
Тед Хьюз. Вороноцвет
Тед Хьюз. Ворон импровизирует
Тед Хьюз. Басня о мести
Тед Хьюз. Улыбка

Style Credit

Style: Neutral Good for Practicality by timeasmymeasure

Expand Cut Tags

No cut tags

Page generated Jun. 16th, 2025 09:22 pm

Merripit House

The Crow of the Baskervilles

Entries tagged with hughes

Тед Хьюз. Малокровка

Тед Хьюз. Две эскимосские песни

Тед Хьюз. Взгляд мельком

Тед Хьюз. Гимн Змея

Тед Хьюз. Фрагмент древней плиты

Тед Хьюз. Ворон и камень

Тед Хьюз. Претендент

Тед Хьюз. Правда убивает всех

Тед Хьюз. Ворон и море

Тед Хьюз. Ворон рисует себя в китайской фреске

Тед Хьюз. Яблочная трагедия

Тед Хьюз. Ворона стошнило

Тед Хьюз. Песнь Ворона о самом себе

Тед Хьюз. Сказка на ночь

Тед Хьюз. Ворон чёрен как никогда

Тед Хьюз. Боевая ярость Ворона

Тед Хьюз. Вороноцвет

Тед Хьюз. Ворон импровизирует

Тед Хьюз. Басня о мести

Тед Хьюз. Улыбка